Еще достаточно таких,
Что в дар пророчества не верят, -
Да, невеликая потеря,
Убеждать не будем их...
Во времена Великого Ивана
Юродивый шатался по Москве,
Молился неотступно, неустанно
На маковки церквей. Блистали те.
Зимой босой. И цепи под лохмотьями.
И струпья от металла на плечах.
И чем несносней жизнь была, охотнее
Предсказывал, грозил и обличал.
Идет по рынку, торгаши пугаются:
Опять им “улыбается навар”,
Товар их разбросать не постесняется,
Если с гнильцой хваленый их товар.
Сам Грозный царь считается с юродивым,
Тот правду ляпнет, что с него возьмешь?
Что говорить про знать высокородную,
Юродивый для них — барану нож.
А был когда-то он крестьянским сыном,
И отроком сапожнику вручен,
И быть ему в профессии и сытости,
Да вот не с этим был он обручен.
Внезапно дар открылся предсказателя:
Пришел клиент: “Изладьте сапоги.
И главное, и это обязательно,
Чтоб годы не снимать мне их с ноги”.
Парнишка заглянул в глаза сударика,
Который, здесь пробасил как бы в трубу.
“Зачем такие сапоги вам, дяденька?
Лежать вам завтра, дяденька, в гробу”.
И часто так сбывались предсказания,
И не одно не посетил обман.
Никто не знал, куда глядят глаза его,
Для всех он был пришлец из дальних стран...
Казань покорена Иваном Грозным,
Обрушена лавиной с хмурых гор,
И в честь победы возведен Покровский
У стен Кремля прекраснейший собор
С могилой рядом, где почил юродивый
(Которая потом вошла в предел).
“Какой-то нищий! — кто-то скажет, —
вроде бы,
А память-то какую заимел!”
О славе мелочь мечется до жжения, —
Огнем от спички след их осиян,
А памятник Василию Блаженному
Стал символом Великих Россиян.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
